Я письмо это отправить не сумею, Ты письмо это не сможешь прочитать... Это мысли, что тобой в морозы греют, Это чувства беспризорного кота. Это глаз моих искрящихся сиянье, То, с которым у двери, крутясь, встречал. Если наше бесконечно расставание Значит, ближе я к тебе за часом час. Я теперь живу на улице, так вышло В доме нашем не нашлось мне уголка И частенько со двора, с деревьев, с крыши Обездоленно смотрю на облака. Ведь покажется, что вдруг тебя замечу, Разгляжу, не проморгаю в небесах. Помнишь, как мы коротали вместе вечер, А сегодня коротаю вечер сам... А сегодня в одиночестве кошачьем Существую, как дано существовать. Вот, намедни, обозвали попрошайкой, Есть ещё и пообиднее слова. Только я не попрошайничаю вовсе, К человекам по наитию тянусь И бывает, что покушать даже бросят, За кусочек благодарно в ноги ткнусь. Говорят, бездомных кошек подбирают, Забирают иногда к себе домой И тогда они о прошлом забывают, Обретая новый кров над головой. Из меня бы друг хороший получился, Отощал я, да пока не одичал, Но твой образ никогда бы не забылся И во снах бы ясным солнцем навещал. Убеждён, ведь ты была б, конечно, рада, Если б это невзначай произошло, Где-то в небе улыбнулась бы, как рядом, Излучив земное прежнее тепло. Здесь, наверное, пора поставить точку Очень больно, что не сможешь прочитать. Расстояние до Рая не для почты, Но, пожалуйста, услышь меня хоть так...
Разорвано ухо И клочьями шерсть, Поджарое брюхо И шрамов не счесть. Я - кот беспородный, Не "перс", не "сиам". Я - вечно голодный Задира и хам. Нахальная морда И хвост, словно флаг. Я шествую гордо, Печатая шаг. Мне было приятно Услышать вчера: "Смотрите, ребята - Хозяин двора!" Топорщатся грозно Седые усы - Вы это серьёзно С куском колбасы? Давайте не будем Зря время терять. Я знаю, что людям Нельзя доверять. Я клянчить не стану, Уже не малыш! Ворону достану Себе или мышь. И в мусорных баках Есть тоже еда. А с рук, как собака, Не ем никогда! Коль лезете сами, Потом не орать! Могу я когтями Вам лапы подрать. Опасные игры - Цепляться ко мне. Не зря были тигры В далёкой родне. Когда я гуляю, Другие коты Домой удирают, Задравши хвосты. Ведь мало, кто в драке Сравнится со мной. И даже собаки Идут стороной. Но кошки при этом, Хочу вам сказать, За мной на край света Готовы бежать. Мяукают песни Всю ночь до утра, Когда с ними вместе Хозяин двора.
На асфальте так холодно лапкам, хоть привыкнуть пора бы к стужам... Я сижу под дождем и снегом, примерзая к застывшим лужам. Я не вышел ни шерстью ни мастью – некрасив и совсем простужен. В твоём доме и так много кошек, и тебе я совсем не нужен. От тебя вкусно пахнет домом – тонким, теплым кошачьим духом, Что ж мне сделать, что б ты обернулась, почесала меня за ухом? Я не дикий,хотя весь в шрамах, подойди ко мне – я не кусачий. Это люди придумали сдуру – мол, "собака от жизни собачьей...." Я когда-то мурлыкал красиво,.. я тебя ничем не обижу, И не буду тебе я в тягость – я в глазах твоих душу вижу. Вот и всё, – ты прошла мимо, лишь мельком на меня взглянула... А я мог согревать сиденье твоего любимого стула... А я мог лежать на подушке и стрелой носиться по дому, А покушав, на кресле валяться, но... выходит все по-другому... Ты ведь знаешь – подвал закрыли, и в подъезд не пускают тоже... Я устал, и дрожу... умираю... а так хочется жить всё же... Обернулась... да вот я, вот же, с голубыми глазами, белый... Грязный, битый, порванный псами, но живой и отчаянно смелый. ... У меня теперь есть лежанка! – (ничего, что пометил Рыжий). Он холеный, наглый, персидский – потому и наглеет, бесстыжий. Ничего, я стерплю, я не гордый. Нынче есть другие заботы – Надо вылизать шерстку красиво – скоро мама вернется с работы. Холод, грязь и ветер со стужей – это все за окном, день вчерашний. Потому что теперь я любимый, потому что теперь я домашний.
Мы одержимы пеньем. И вновь, в который раз, Ты с ангельским терпеньем Выслушиваешь нас. О слушатель незримый, За то, что ты незрим, От всей души ранимой Тебя благодарим. Чего душа алкала – Не ведает сама. От нашего вокала Легко сойти с ума. Но ты не устрашился. И, не открыв лица, Нас выслушать решился До самого конца.